Она снимается в собственных клипах. Она ведет интересный и яркий блог, вдохновляет других людей и помогает им обретать веру в себя. Она в шутку называет свою работу «охраной психического здоровья». Она встречается с царственными особами. Она – яркий и активный человек, хотя она… ничего почти не видит и не слышит. Она – это героиня нашего сегодняшнего интервью, девушка с красивой фамилией – Ирина Поволоцкая, или, как она себя называет, просто Леди Феникс. Впрочем, это ее особенность – в ней красиво все: «Ирина – потрясающе красивый внутренне и внешне человек», – так характеризует Ирину ее подруга, преподаватель фламенко Элеонора Кристаллинская. Сегодня мы побеседуем с Ириной о ее судьбе и творчестве и узнаем, как ей удается так сильно любить жизнь, несмотря ни на какие «ограниченные возможности», и заряжать этой любовью к жизни других людей.
РЗ: Ирина, у Вас было непростое детство, ведь Вы потеряли слух в довольно раннем возрасте…
И.П.: Детство мое было не просто «непростое», а формирующее. Ведь когда начинаешь терять слух в 4 и перестаешь слышать речь в 5, а в 3 года приходится пережить две операции на глаза, жизнь ребенку уже не кажется такой радостной и легкой. До потери слуха у меня было много друзей, во дворе со мной дружили все, а когда слух пропал, оказалось, что мир – это узкий круг родных...
Врачи утверждали тогда, что моя катаракта была врожденной. После операции я видела прилично – для того, чтобы быть относительно самостоятельной. А вот слух я точно потеряла по вине врачей. Когда заболела воспалением легких, мне делали уколы стрептомицина, который и повредил слуховые нервы. Родители всегда поддерживали мою самостоятельность во всем... И это очень помогло мне в саморазвитии, и во взрослой жизни.
В 7 лет родители отвели меня в НИИ дефектологии (ныне Институт коррекционной педагогики РАО), где меня определили на занятия в экспериментальную группу лаборатории обучения и изучения слепоглухонемых детей под эгидой факультета психологии и дефектологии МГУ. Эта группа под руководством доктора психологических наук А.И.Мещерякова, академика А.Н.Леонтьева, доктора философских наук Э.В.Ильенкова и их коллег работала со мной до 9 лет. Там я и подружилась с готовившимися поступать в МГУ слепоглухими, ныне уже доктором психологических наук и профессором Александром Суворовым и Сергеем Сироткиным, ставшим впоследствии кандидатом философских наук, президентом фонда «Эльвира» и президентом Европейского союза слепоглухих.
Потом был год на домашнем обучении с учителями из моей же группы. И в 10 лет меня отвезли в Загорский детский дом-интернат для слепоглухих (сегодня – Сергиево-Посадский Реабилитационный Центр слепоглухих), руководитель тогдашний кафедры, которая занималась слепоглухими, советовала этот детдом: мол, «там хорошо!». Там я провела почти три года. Что сказать – ничему фактически там не научили... За это время я еле прошла один – третий – класс. Я больше помню работу по уборке территории, глажку белья, уход за кроликами, чем учебу. Меня спасали книги, читала запоем, сразу как появлялась возможность взять книжку. Читала я всю жизнь много – как только научилась читать в три года.
Потом последовали полтора года сидения дома, и за это время я самостоятельно прошла три класса школы, смогла сдать проверочные работы в 6-й класс в школе-интернате №30 для слабослышащих им.Микаэльяна.
Я всю жизнь любила и люблю лошадей. Когда я еще училась в школе, то пошла в конноспортивный клуб, и тренер взял меня. Я занималась выездкой, когда нужно красиво двигаться вместе с лошадью, под музыку. И Лорд, мой конь, очень старательно помогал мне почувствовать ритм, который я могла только через его движения ощущать. Но однажды на тренировке произошел несчастный случай – и, к сожалению, после полученного в результате падения сотрясения мозга путь в этот вид спорта оказался для меня закрыт.
РЗ: Насколько нам известно, Вы всю свою жизнь не перестаете заниматься образованием и самообразованием. Несмотря на «ограниченные возможности», Вы продолжаете учиться и по сей день. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям немного об этом.
И.П.: В школе со мной занимались лучшие учителя, индивидуально. Но я почти каждый день бывала в школе – моя любимая учительница русского языка посоветовала ходить в класс, общаться, однако отношения с одноклассниками у меня особо не складывались. У нас было слишком мало общих интересов.
После 8-го класса я поступила в Московский политехникум Комитета социальной защиты населения – мне посоветовали помимо образования получить еще и профессию (архивист). Училась наравне со всеми, без всяких скидок. На уроках просто все садились цепочкой (я посещала занятия с несколькими ребятами из моей же школы), и мы переписывали у слышащих одногруппников лекции. После техникума я пошла на курсы подготовки в МГУ, решила идти на истфак. Но... увидев, сколько народу рвется туда, и пообщавшись (случайно познакомилась) с уже учившимися там, поняла, что это тоже вовсе не то, чего хочу.
И тогда настал момент отчаянного поиска работы. Было несколько попыток устраиваться на разные предприятия системы Общества Слепых, но, увы, неудачно – работа на заводе в довольно тяжелых условиях оказалась несовместима с моим здоровьем.
С конца 1989 года восстановилось потерянное ранее общение с Александром Суворовым. Мы тогда стали лучшими друзьями. И летом 1990 года первый раз поехала с ним в детский лагерь. С того времени я работала в таких лагерях вместе с Суворовым и одна – до 1997 года. Работала когда психологом, когда – кружководом, но неизменно – «мамой» для ребят. Бывали ситуации, когда родители отпускали детей в лагерь только при условии, что еду я. У меня до сих пор сохранились альбомы с искренними благодарственными пожеланиями, автографами и стихами для меня на память.
Осенью 1990 года я, в составе российской делегации (куда входил и А. Суворов), побывала в Америке, где мы посетили несколько центров по работе со слепоглухими. Были в Элен Келлер Центре, в Галлаудете (это институт, где учатся глухие), в Рочестерском университете. Во время пребывания в Элен Келлер Центре появилась идея отправить меня туда на трехлетнюю стажировку. Но, к сожалению, из-за некоторых организационных нестыковок эта поездка так и не состоялась. Однажды Суворов уговорил меня пойти с ним на заседание лаборатории проблем общения, и я стала почти каждый день бывать там, участвовать в заседаниях. Позже перешла в другую лабораторию того же психологического института, которая занималась заикающимися. И работала в этой лаборатории до 1996 года в качестве лаборанта.
Всю жизнь я много читала – разные книги, по разным областям знаний, особенно меня увлекала психология. Сначала я относилась к научной психологии только как к хобби, мне хватало навыков практического психолога. Но с 1990-го года многие люди стали обращаться ко мне за советами по разным вопросам.
РЗ: Ирина, Вы многогранный творческий человек – расскажите нашим читателям, когда Вы открыли в себе творчество?
И.П.: Рисовала, писала эссе и стихи я с детства. Вязание, макраме, узелковое искусство, различные поделки – все это было частью моей жизни. Всегда любила танцевать, с 20 до 33 лет занималась бальными танцами и йогой, были хорошие учителя. Когда у меня появился компьютер, я стала в самых первых, примитивных программах рисовать мышкой. Иногда работала с сильным увеличением, по пикселям прорисовывая то, что задумала. И очень была рада появлению программы Photoshop – c ее помощью рамки возможностей резко раздвинулись. Процесс стал именно творческим... Хотя это было, конечно, тоже нелегко: приходилось работать в тяжелых очках с толстыми линзами и приближать лицо близко к монитору.
РЗ: И тут Вас настигло несчастье…
И.П.: В институте была большая нагрузка (приближалась сессия), плюс работа, мое любимое занятие – рисование картин (которые просили для себя знакомые и друзья), и занятия в спортзале – тем не менее, это моя жизнь, я не могу иначе – такой уж я человек, мне нужно чувствовать жизнь, двигаться, танцевать, куда-то стремиться. И тут случилось страшное: сильный стресс спровоцировал отслойку сетчатки. Я за пару секунд потеряла и то зрение, которое было, оказавшись в полной зависимости от окружающих. Я не могла учиться, потому что уже не представлялось возможным читать с экрана, и книги враз стали недоступны.
Да, конечно, это была депрессия. Два с половиной года практически вылетели из жизни – все мои душевные силы были направлены на то, чтобы не сойти с ума от безвыходности. Сразу не стало книг, самостоятельных прогулок и той свободы, что была до этого. И главное – я больше не могла рисовать.
РЗ: Как Вам удалось сохранить, несмотря ни на что, жизнерадостность, не озлобиться, не закрыться в себе, поддерживать интерес к жизни и всему ее многообразию?
И.П.: Это был тяжёлый и мрачный период. Помогли родные и друзья. Муж помог составить программу реабилитации. Консультировались даже у профессора тибетской медицины из Университета Лхасы; у одного выдающегося врача китайской медицины, которого даже называют вторым Хуа То, и других докторов традиционной и нетрадиционной медицины. В результате различных мер, которые с трудом поддаются описанию, нам чудом удалось восстановить некоторый остаток зрения и стабилизировать его. Сейчас этот результат приходится постоянно поддерживать. Говорят, что здоровье не купишь, на самом деле это не совсем так: при наличии достаточных средств можно многое восстановить.
Когда мой сайт победил на IV Фестивале социальных интернет-ресурсов «Мир равных возможностей» в номинации «Радуга жизни», то нам предложили путевку в Турцию. Пришлось отказаться из-за вынужденных ограничений по здоровью, но зато мне подарили современный большой смартфон, теперь (используя лупу) я могу общаться со всем миром, и это здорово. Меня часто зовут на те или иные мероприятия за границу, но я опасаюсь за зрение, поэтому путешествия на дальние расстояния, увы, для меня недоступны.
Так случилось, что в тот тяжелый для меня период в мою жизнь неожиданно вернулась подруга, с которой мы потерялись 20 лет назад. Она помогла мне оформить карту медико-социальной экспертизы для получения технических средств реабилитации. Очень помогли Сергей Сироткин и Александр Суворов. Я смогла получить специальный прибор для незрячих – органайзер Брайля; удобный для меня смартфон с QWERTY-клавиатурой, на котором научилась слепому методу набора, смогла общаться по СМС и чату; современные дорогие слуховые аппараты, с помощью которых я могу слышать музыку во время танца. Вся эта современная высокотехнологичная техника стоит сотни тысяч рублей.
Я с трудом слышу музыку даже со слуховыми аппаратами на оба уха, и не так просто было убедить соответствующие структуры, что слухового аппарата на одно ухо – недостаточно. Реабилитация инвалида с помощью технических средств сейчас возможна как никогда ранее, но это тонкий индивидуальный процесс, и весьма дорогостоящий. Но он позволяет людям с ограниченными возможностями реализовывать свой потенциал и активно участвовать в жизни общества. Вот, к примеру, использовать смартфон для людей с такими проблемами, как у меня – очень удобно, но для этого еще необходим специальный брайлевский дисплей для работы со смартфоном. Это очень хороший современный прибор, но только стоит он сто тысяч рублей, а государство, к сожалению, не выделяет для его приобретения таких средств.
Друзья поддержали меня в моем стремлении заниматься фламенко. Через год занятий я неожиданно поняла, что депрессия прошла, я могу снова радоваться жизни. Как это ни странно в наше непростое время, но добрые и отзывчивые люди всегда находятся.
Чтобы помочь другим, таким же, как я, мы с моей подругой Мариной Мень создали Творческое объединение «Круг», или просто ТОК. Я являюсь в этой организации креативным директором и инструктором волонтеров. Первый наш проект уже состоялся – это небольшая театральная постановка по мотивам фильма Чарли Чаплина «Огни большого города».
Как мне все это удается? Ну, наверное, это свойство характера. Я не могла никогда долго унывать. Но в данном случае – вокруг, увы, слишком много примеров того, что бывает, когда человек опускает руки. А деградировать, просто существовать – это не для меня.
После окончательной потери зрения рисовать я больше не могу, хотя я не сдавалась и пробовала рисовать пластилином на картоне, войлоком по ткани, перебирала разные методики, сейчас занимаюсь узелковым плетением. К счастью, танец отчасти вернул мне эти ощущения – творчества, полета, раскрепощения...
.jpg "Фламенко")
РЗ: Расскажите о Вашем увлечении фламенко. С чего все началось? Как танец помогает вам по жизни?
И.П.: Я попросила подругу помочь – свозить к какому-нибудь преподавателю танцев, посмотреть... Так я нашла Элю, мне понравилась ее фамилия – Кристаллинская. И действительно, это оказался совершенно замечательный человек! Строгий и требовательный преподаватель, она не делала никаких скидок на мои проблемы. И мы прорабатывали все движения, пока они не начали получаться... Почти сразу пришлось поставить задачу подготовить танец к конкурсу. Так мы репетировали танец, а потом оттачивали его. И ставили еще один.
Фламенко сняло с души тот депрессивный настрой, от которого я страдала в то время. Танцы, движение, дисциплина – это все на самом деле очень организующе влияет на человека. Для меня танцы и вообще творчество – это смыслообразующее начало. Многим кажется, что инвалиду это не нужно, но совершенно точно могу сказать, что без творчества, без самореализации нет человеческого в нашей жизни. Важно, несмотря на «ограниченные физические возможности», жить полноценно, не надо ставить себе негативные психологические ограничения.
РЗ: Вам даже удалось вдохновить фотографа Павла Смертина на создание особой серии фотографий о Вас.
И.П.: Да, однажды подруга привела на наши занятия фотографа – я его не видела, мы просто занимались. Фото получились отличные! После их публикации в журнале «Нескучный сад» я не ждала какого-то продолжения. Но Павел отправил их на конкурс... и победил в конкурсе «Социальные меньшинства 2012», после чего их могли увидеть все желающие на выставке в Центре документальной фотографии «FOTODOC» при Сахаровском центре.
Вслед за этим я попала в проект «Герои России» по номинации «Подвиг преодоления», у меня появился личный сайт и странички в соцсетях, я стала участвовать в разных конкурсах.
Фотографироваться я любила всегда. Мой папа – фотограф-любитель, всю жизнь интересовался фотографией, я немного ей занималась сама. Но мне больше нравится роль фотомодели, нравится позировать.
Одна подруга подарила мне на день рождения необычный подарок – фотоисторию с моим участием. Я не знала, что выбрать, и фотограф предложил историю по роману Мариам Петросян «Дом, в котором...». Я только начала его читать до фотосессии. Он оказался неожиданно, мистически близок моей жизни, но это уже другая история... И фотоистория получилась шикарной. Другие образы – это работы мужа, он просто просил позировать, снимал много кадров и из них выбирал лучшее.
РЗ: Ирина, Вы живете не только насыщенной внутренней жизнью, Вы также довольно известны и в блогосфере, то есть весьма активны и в социальном плане. Ваш личный сайт povolotskaya.tumblr.com стал победителем фестиваля в номинации «Радуга жизни». Как давно Вы ведете свой блог и как он Вам помогает по жизни?
И.П.: Когда в моей жизни появился Интернет, мы подружились как-то сразу. Я нигде не училась компьютерной грамотности, все осваивала сама. И с Интернетом освоилась тоже самостоятельно: сначала был период чатов, конференций. Потом были личные странички на разных платформах. Был и есть ЖЖ. После того как со зрением стало совсем плохо, всем этим занимается муж. Он делает всю техническую работу. Я – пишу, комментирую, читаю. Без него все это было бы невозможно. Сайт создал и поддерживает он.
Такая активность помогает мне оставаться в курсе происходящего в мире, самой выражать себя для других. Ведь творчество – не в том, чтобы засунуть творение в ящик стола... Я рада, что мой блог выбрали среди сотен других – в конкурсе участвовали претенденты из 44 регионов России и 4 стран ближнего зарубежья.
РЗ: Ирина, Вы не только художник, танцовщица, модель и известный блогер. Вы пишете прекрасные стихи и повести…
И.П.: Пишу я, как я уже говорила, с детства. Тематика моих стихов – самая разная. Но обязательно – жизненная. Мой стиль в поэзии – верлибр (от фр. vers libre – в разной степени свободный от жёсткой рифмометрической композиции стих). Он позволяет выразить ощущения более ярко и глубоко. Могу писать и о природе, и о философских понятиях... Проза – чаще фантастическая или философская. Писала статьи для газет и журналов. Накопилось много набросков, рассказов и заготовок для романов, но пока не знаю, будет ли это когда-нибудь дописано и опубликовано. Пока публиковала только мини-прозу и стихи.
Сейчас у меня написана часть автобиографической повести, там есть некоторые фантастические моменты, которые, тем не менее, являются документальными. Есть, конечно, эпизоды из жизни, которые лучше вообще забыть. Но есть и такие, которые хочется чаще вспоминать. В этом году пара миниатюр из повести опубликованы в альманахе «Наследие» (сборник произведений участников конкурса национальной литературной премии). В этом же альманахе опубликован мой стих, который я жестовым языком читала в Центральном Доме литераторов, а моя подруга-журналистка синхронно его озвучивала. Это было в день награждения победителей, надо сказать – эффект получился неожиданно сильный!
РЗ: Чем вы занимаетесь сейчас, что Вас вдохновляет в данный момент? Какие у Вас дальнейшие планы?
И.П.: Как говорится – все течет, все меняется, и если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Про планы, как обычно, трудно говорить – надо больше делать и воплощать в жизнь... Сейчас я полностью увлечена нашими театральными постановками и Творческим обьединением «Круг». Корабль спущен на воду, нужно, чтобы он отправился в плавание – востребованным, важным, красивым.
А личные планы – продолжать развиваться в тех направлениях, про которые я уже говорила – танцевать, писать, учиться новому...
РЗ: Ирина, одно из Ваших прекрасных стихотворений как нельзя лучше перекликается с названием нашего издания – «Радуга звуков» – надеюсь, вы не будете против, если мы откроем им Ваше интервью.
На примере этого стихотворения нельзя не отметить Ваше трепетное отношение к звуку – отношение, которое редко встретишь у нормально слышащих людей. Например, на своей страничке в Фейсбуке Вы пишете: «Никогда не слышала звука дротика, втыкающегося в дерево. Помню звук ножа, в детстве мы кидали ножики в заборы и в ветки... А вот звук дротика – совершенно незнакомый звук, но он будит что-то такое древнее и глубинное... Дартс – заразно и завораживающе!». Возможно, в этом секрет полноты жизни – ценить все, что было, любить свои воспоминания, даже то малое, что приносит нам жизнь, и именно из такого малого и вырастает великое? Ни для кого не секрет, что жизнь для людей с ограниченными возможностями представляет гораздо больший вызов, чем для всех остальных. Что Вы можете, как психолог, посоветовать тем, кто отчаялся? Как красота может спасти мир, даже если Ваш мир лишен красок и звуков?
И.П.: Люди, любите жизнь. Вам дано многое. Видеть. Слышать. Быть свободными в самореализации. Пользуйтесь этими дарами! И как в песне поется: «Призрачно все в этом мире бушующем, есть только миг, за него и держись. Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь». Я не слышу и почти не вижу, но в жизни всегда есть место смыслу. Как сказал великий Чжуан-цзы: «Научись видеть, где все темно, и слышать, где все тихо. Во тьме увидишь свет, в тишине услышишь гармонию».
Газета «Радуга звуков» от души благодарит Ирину за поистине замечательное вдохновляющее интервью!
Героиня интервью из нашего сегодняшнего номера, Ирина Поволоцкая, не единственная, кто осмелилась танцевать фламенко, имея нарушения слуха. Познакомьтесь с Мари Анхелес Нарваэс – известной испанской танцовщицей фламенко.
Когда Мари было 6 лет, ей сделали укол антибиотика, и она потеряла слух. Сейчас у неё полностью утерян слух в правом ухе, в левом ухе слух частично сохранился, но, тем не менее, Мари не может слышать звук ниже 30 дБ. В 1990 году она поступила в Севильскую академию искусств, которую закончила в 1999 году, после чего стала первой в мире глухой танцовщицей, которая танцует с применением языка жестов.
Её визитной карточкой является весьма шокирующий номер «Продавщица билетиков счастья». По её мнению, именно фламенко очень хорошо перекладывается на язык глухих (фламенко как искусство состоит из трёх частей – пение, музыка и танец, все три равны по важности и значимости.) Так Мари берёт песню фламенко и руками переводит её на язык глухих во время танца.
Сейчас она признанная звезда в мире фламенко, часто выступает на фестивалях, ярмарках, других мероприятиях. Мари утверждает, что физическую недостаточность можно преодолеть «через любовь и страсть». «Часто случается, что такие трудности делают тебя сильнее. Мне было дико трудно, когда я только начинала заниматься в Академии, а затем шаг за шагом я достигла всего, что наметила. Мне не нравится слово «инвалид», оно какое-то болезненное. Выходя на сцену, я забываю обо всём. В искусстве эти физические барьеры или несущественны, или не являются препятствием».
Таким образом, танец подарил Мари возможность полноценного общения с окружающими. Как же она танцует, не слыша ритма музыки? «Во-первых, я хорошо развила другие органы чувств – зрение и прикосновение. К тому же иногда я надеваю слуховой аппарат, но чаще просто ощущаю вибрацию через пол и таким образом придерживаюсь ритма. Ну и помимо прочего... я очень умная!», – резюмирует продавщица билетиков счастья и хохочет.
Помимо всего прочего, Мари можно назвать первой в мире ПЕВИЦЕЙ фламенко на языке глухих. Она помогает глухим людям понять и разделить её страсть. «Фламенко – это концентрированная страсть. Это насыщенные чувства. Я учу тексты песен наизусть, а затем перекладываю их на язык жестов и передаю через свои руки. Мне нравится думать, что я вкладываю душу в искусство».
Чего бы ей больше всего хотелось? Чтобы её работа и усилия получили признание и «просто понравились зрителям».
Сама Мари каждый день покупает один счастливый билетик. Она верит в удачу.
РЗ: Ирина, у Вас было непростое детство, ведь Вы потеряли слух в довольно раннем возрасте…
И.П.: Детство мое было не просто «непростое», а формирующее. Ведь когда начинаешь терять слух в 4 и перестаешь слышать речь в 5, а в 3 года приходится пережить две операции на глаза, жизнь ребенку уже не кажется такой радостной и легкой. До потери слуха у меня было много друзей, во дворе со мной дружили все, а когда слух пропал, оказалось, что мир – это узкий круг родных...
Врачи утверждали тогда, что моя катаракта была врожденной. После операции я видела прилично – для того, чтобы быть относительно самостоятельной. А вот слух я точно потеряла по вине врачей. Когда заболела воспалением легких, мне делали уколы стрептомицина, который и повредил слуховые нервы. Родители всегда поддерживали мою самостоятельность во всем... И это очень помогло мне в саморазвитии, и во взрослой жизни.
В 7 лет родители отвели меня в НИИ дефектологии (ныне Институт коррекционной педагогики РАО), где меня определили на занятия в экспериментальную группу лаборатории обучения и изучения слепоглухонемых детей под эгидой факультета психологии и дефектологии МГУ. Эта группа под руководством доктора психологических наук А.И.Мещерякова, академика А.Н.Леонтьева, доктора философских наук Э.В.Ильенкова и их коллег работала со мной до 9 лет. Там я и подружилась с готовившимися поступать в МГУ слепоглухими, ныне уже доктором психологических наук и профессором Александром Суворовым и Сергеем Сироткиным, ставшим впоследствии кандидатом философских наук, президентом фонда «Эльвира» и президентом Европейского союза слепоглухих. Потом был год на домашнем обучении с учителями из моей же группы. И в 10 лет меня отвезли в Загорский детский дом-интернат для слепоглухих (сегодня – Сергиево-Посадский Реабилитационный Центр слепоглухих), руководитель тогдашний кафедры, которая занималась слепоглухими, советовала этот детдом: мол, «там хорошо!». Там я провела почти три года. Что сказать – ничему фактически там не научили... За это время я еле прошла один – третий – класс. Я больше помню работу по уборке территории, глажку белья, уход за кроликами, чем учебу. Меня спасали книги, читала запоем, сразу как появлялась возможность взять книжку. Читала я всю жизнь много – как только научилась читать в три года.
Потом последовали полтора года сидения дома, и за это время я самостоятельно прошла три класса школы, смогла сдать проверочные работы в 6-й класс в школе-интернате №30 для слабослышащих им.Микаэльяна.
Я всю жизнь любила и люблю лошадей. Когда я еще училась в школе, то пошла в конноспортивный клуб, и тренер взял меня. Я занималась выездкой, когда нужно красиво двигаться вместе с лошадью, под музыку. И Лорд, мой конь, очень старательно помогал мне почувствовать ритм, который я могла только через его движения ощущать. Но однажды на тренировке произошел несчастный случай – и, к сожалению, после полученного в результате падения сотрясения мозга путь в этот вид спорта оказался для меня закрыт.
РЗ: Насколько нам известно, Вы всю свою жизнь не перестаете заниматься образованием и самообразованием. Несмотря на «ограниченные возможности», Вы продолжаете учиться и по сей день. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям немного об этом.
И.П.: В школе со мной занимались лучшие учителя, индивидуально. Но я почти каждый день бывала в школе – моя любимая учительница русского языка посоветовала ходить в класс, общаться, однако отношения с одноклассниками у меня особо не складывались. У нас было слишком мало общих интересов.
После 8-го класса я поступила в Московский политехникум Комитета социальной защиты населения – мне посоветовали помимо образования получить еще и профессию (архивист). Училась наравне со всеми, без всяких скидок. На уроках просто все садились цепочкой (я посещала занятия с несколькими ребятами из моей же школы), и мы переписывали у слышащих одногруппников лекции. После техникума я пошла на курсы подготовки в МГУ, решила идти на истфак. Но... увидев, сколько народу рвется туда, и пообщавшись (случайно познакомилась) с уже учившимися там, поняла, что это тоже вовсе не то, чего хочу.
И тогда настал момент отчаянного поиска работы. Было несколько попыток устраиваться на разные предприятия системы Общества Слепых, но, увы, неудачно – работа на заводе в довольно тяжелых условиях оказалась несовместима с моим здоровьем.
С конца 1989 года восстановилось потерянное ранее общение с Александром Суворовым. Мы тогда стали лучшими друзьями. И летом 1990 года первый раз поехала с ним в детский лагерь. С того времени я работала в таких лагерях вместе с Суворовым и одна – до 1997 года. Работала когда психологом, когда – кружководом, но неизменно – «мамой» для ребят. Бывали ситуации, когда родители отпускали детей в лагерь только при условии, что еду я. У меня до сих пор сохранились альбомы с искренними благодарственными пожеланиями, автографами и стихами для меня на память.
Осенью 1990 года я, в составе российской делегации (куда входил и А. Суворов), побывала в Америке, где мы посетили несколько центров по работе со слепоглухими. Были в Элен Келлер Центре, в Галлаудете (это институт, где учатся глухие), в Рочестерском университете. Во время пребывания в Элен Келлер Центре появилась идея отправить меня туда на трехлетнюю стажировку. Но, к сожалению, из-за некоторых организационных нестыковок эта поездка так и не состоялась. Однажды Суворов уговорил меня пойти с ним на заседание лаборатории проблем общения, и я стала почти каждый день бывать там, участвовать в заседаниях. Позже перешла в другую лабораторию того же психологического института, которая занималась заикающимися. И работала в этой лаборатории до 1996 года в качестве лаборанта.
Всю жизнь я много читала – разные книги, по разным областям знаний, особенно меня увлекала психология. Сначала я относилась к научной психологии только как к хобби, мне хватало навыков практического психолога. Но с 1990-го года многие люди стали обращаться ко мне за советами по разным вопросам.
РЗ: Ирина, Вы многогранный творческий человек – расскажите нашим читателям, когда Вы открыли в себе творчество?
И.П.: Рисовала, писала эссе и стихи я с детства. Вязание, макраме, узелковое искусство, различные поделки – все это было частью моей жизни. Всегда любила танцевать, с 20 до 33 лет занималась бальными танцами и йогой, были хорошие учителя. Когда у меня появился компьютер, я стала в самых первых, примитивных программах рисовать мышкой. Иногда работала с сильным увеличением, по пикселям прорисовывая то, что задумала. И очень была рада появлению программы Photoshop – c ее помощью рамки возможностей резко раздвинулись. Процесс стал именно творческим... Хотя это было, конечно, тоже нелегко: приходилось работать в тяжелых очках с толстыми линзами и приближать лицо близко к монитору.
РЗ: И тут Вас настигло несчастье…
И.П.: В институте была большая нагрузка (приближалась сессия), плюс работа, мое любимое занятие – рисование картин (которые просили для себя знакомые и друзья), и занятия в спортзале – тем не менее, это моя жизнь, я не могу иначе – такой уж я человек, мне нужно чувствовать жизнь, двигаться, танцевать, куда-то стремиться. И тут случилось страшное: сильный стресс спровоцировал отслойку сетчатки. Я за пару секунд потеряла и то зрение, которое было, оказавшись в полной зависимости от окружающих. Я не могла учиться, потому что уже не представлялось возможным читать с экрана, и книги враз стали недоступны.
Да, конечно, это была депрессия. Два с половиной года практически вылетели из жизни – все мои душевные силы были направлены на то, чтобы не сойти с ума от безвыходности. Сразу не стало книг, самостоятельных прогулок и той свободы, что была до этого. И главное – я больше не могла рисовать.
РЗ: Как Вам удалось сохранить, несмотря ни на что, жизнерадостность, не озлобиться, не закрыться в себе, поддерживать интерес к жизни и всему ее многообразию?
И.П.: Это был тяжёлый и мрачный период. Помогли родные и друзья. Муж помог составить программу реабилитации. Консультировались даже у профессора тибетской медицины из Университета Лхасы; у одного выдающегося врача китайской медицины, которого даже называют вторым Хуа То, и других докторов традиционной и нетрадиционной медицины. В результате различных мер, которые с трудом поддаются описанию, нам чудом удалось восстановить некоторый остаток зрения и стабилизировать его. Сейчас этот результат приходится постоянно поддерживать. Говорят, что здоровье не купишь, на самом деле это не совсем так: при наличии достаточных средств можно многое восстановить.
Когда мой сайт победил на IV Фестивале социальных интернет-ресурсов «Мир равных возможностей» в номинации «Радуга жизни», то нам предложили путевку в Турцию. Пришлось отказаться из-за вынужденных ограничений по здоровью, но зато мне подарили современный большой смартфон, теперь (используя лупу) я могу общаться со всем миром, и это здорово. Меня часто зовут на те или иные мероприятия за границу, но я опасаюсь за зрение, поэтому путешествия на дальние расстояния, увы, для меня недоступны. Так случилось, что в тот тяжелый для меня период в мою жизнь неожиданно вернулась подруга, с которой мы потерялись 20 лет назад. Она помогла мне оформить карту медико-социальной экспертизы для получения технических средств реабилитации. Очень помогли Сергей Сироткин и Александр Суворов. Я смогла получить специальный прибор для незрячих – органайзер Брайля; удобный для меня смартфон с QWERTY-клавиатурой, на котором научилась слепому методу набора, смогла общаться по СМС и чату; современные дорогие слуховые аппараты, с помощью которых я могу слышать музыку во время танца. Вся эта современная высокотехнологичная техника стоит сотни тысяч рублей.
Я с трудом слышу музыку даже со слуховыми аппаратами на оба уха, и не так просто было убедить соответствующие структуры, что слухового аппарата на одно ухо – недостаточно. Реабилитация инвалида с помощью технических средств сейчас возможна как никогда ранее, но это тонкий индивидуальный процесс, и весьма дорогостоящий. Но он позволяет людям с ограниченными возможностями реализовывать свой потенциал и активно участвовать в жизни общества. Вот, к примеру, использовать смартфон для людей с такими проблемами, как у меня – очень удобно, но для этого еще необходим специальный брайлевский дисплей для работы со смартфоном. Это очень хороший современный прибор, но только стоит он сто тысяч рублей, а государство, к сожалению, не выделяет для его приобретения таких средств.
Друзья поддержали меня в моем стремлении заниматься фламенко. Через год занятий я неожиданно поняла, что депрессия прошла, я могу снова радоваться жизни. Как это ни странно в наше непростое время, но добрые и отзывчивые люди всегда находятся.
Чтобы помочь другим, таким же, как я, мы с моей подругой Мариной Мень создали Творческое объединение «Круг», или просто ТОК. Я являюсь в этой организации креативным директором и инструктором волонтеров. Первый наш проект уже состоялся – это небольшая театральная постановка по мотивам фильма Чарли Чаплина «Огни большого города».
Как мне все это удается? Ну, наверное, это свойство характера. Я не могла никогда долго унывать. Но в данном случае – вокруг, увы, слишком много примеров того, что бывает, когда человек опускает руки. А деградировать, просто существовать – это не для меня.
После окончательной потери зрения рисовать я больше не могу, хотя я не сдавалась и пробовала рисовать пластилином на картоне, войлоком по ткани, перебирала разные методики, сейчас занимаюсь узелковым плетением. К счастью, танец отчасти вернул мне эти ощущения – творчества, полета, раскрепощения...
РЗ: Расскажите о Вашем увлечении фламенко. С чего все началось? Как танец помогает вам по жизни?
И.П.: Я попросила подругу помочь – свозить к какому-нибудь преподавателю танцев, посмотреть... Так я нашла Элю, мне понравилась ее фамилия – Кристаллинская. И действительно, это оказался совершенно замечательный человек! Строгий и требовательный преподаватель, она не делала никаких скидок на мои проблемы. И мы прорабатывали все движения, пока они не начали получаться... Почти сразу пришлось поставить задачу подготовить танец к конкурсу. Так мы репетировали танец, а потом оттачивали его. И ставили еще один.
Фламенко сняло с души тот депрессивный настрой, от которого я страдала в то время. Танцы, движение, дисциплина – это все на самом деле очень организующе влияет на человека. Для меня танцы и вообще творчество – это смыслообразующее начало. Многим кажется, что инвалиду это не нужно, но совершенно точно могу сказать, что без творчества, без самореализации нет человеческого в нашей жизни. Важно, несмотря на «ограниченные физические возможности», жить полноценно, не надо ставить себе негативные психологические ограничения.
РЗ: Вам даже удалось вдохновить фотографа Павла Смертина на создание особой серии фотографий о Вас.
И.П.: Да, однажды подруга привела на наши занятия фотографа – я его не видела, мы просто занимались. Фото получились отличные! После их публикации в журнале «Нескучный сад» я не ждала какого-то продолжения. Но Павел отправил их на конкурс... и победил в конкурсе «Социальные меньшинства 2012», после чего их могли увидеть все желающие на выставке в Центре документальной фотографии «FOTODOC» при Сахаровском центре.
Вслед за этим я попала в проект «Герои России» по номинации «Подвиг преодоления», у меня появился личный сайт и странички в соцсетях, я стала участвовать в разных конкурсах.
Фотографироваться я любила всегда. Мой папа – фотограф-любитель, всю жизнь интересовался фотографией, я немного ей занималась сама. Но мне больше нравится роль фотомодели, нравится позировать.
Одна подруга подарила мне на день рождения необычный подарок – фотоисторию с моим участием. Я не знала, что выбрать, и фотограф предложил историю по роману Мариам Петросян «Дом, в котором...». Я только начала его читать до фотосессии. Он оказался неожиданно, мистически близок моей жизни, но это уже другая история... И фотоистория получилась шикарной. Другие образы – это работы мужа, он просто просил позировать, снимал много кадров и из них выбирал лучшее.
РЗ: Ирина, Вы живете не только насыщенной внутренней жизнью, Вы также довольно известны и в блогосфере, то есть весьма активны и в социальном плане. Ваш личный сайт povolotskaya.tumblr.com стал победителем фестиваля в номинации «Радуга жизни». Как давно Вы ведете свой блог и как он Вам помогает по жизни?
И.П.: Когда в моей жизни появился Интернет, мы подружились как-то сразу. Я нигде не училась компьютерной грамотности, все осваивала сама. И с Интернетом освоилась тоже самостоятельно: сначала был период чатов, конференций. Потом были личные странички на разных платформах. Был и есть ЖЖ. После того как со зрением стало совсем плохо, всем этим занимается муж. Он делает всю техническую работу. Я – пишу, комментирую, читаю. Без него все это было бы невозможно. Сайт создал и поддерживает он.
Такая активность помогает мне оставаться в курсе происходящего в мире, самой выражать себя для других. Ведь творчество – не в том, чтобы засунуть творение в ящик стола... Я рада, что мой блог выбрали среди сотен других – в конкурсе участвовали претенденты из 44 регионов России и 4 стран ближнего зарубежья.
РЗ: Ирина, Вы не только художник, танцовщица, модель и известный блогер. Вы пишете прекрасные стихи и повести…
И.П.: Пишу я, как я уже говорила, с детства. Тематика моих стихов – самая разная. Но обязательно – жизненная. Мой стиль в поэзии – верлибр (от фр. vers libre – в разной степени свободный от жёсткой рифмометрической композиции стих). Он позволяет выразить ощущения более ярко и глубоко. Могу писать и о природе, и о философских понятиях... Проза – чаще фантастическая или философская. Писала статьи для газет и журналов. Накопилось много набросков, рассказов и заготовок для романов, но пока не знаю, будет ли это когда-нибудь дописано и опубликовано. Пока публиковала только мини-прозу и стихи.
Сейчас у меня написана часть автобиографической повести, там есть некоторые фантастические моменты, которые, тем не менее, являются документальными. Есть, конечно, эпизоды из жизни, которые лучше вообще забыть. Но есть и такие, которые хочется чаще вспоминать. В этом году пара миниатюр из повести опубликованы в альманахе «Наследие» (сборник произведений участников конкурса национальной литературной премии). В этом же альманахе опубликован мой стих, который я жестовым языком читала в Центральном Доме литераторов, а моя подруга-журналистка синхронно его озвучивала. Это было в день награждения победителей, надо сказать – эффект получился неожиданно сильный!
РЗ: Чем вы занимаетесь сейчас, что Вас вдохновляет в данный момент? Какие у Вас дальнейшие планы?
И.П.: Как говорится – все течет, все меняется, и если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Про планы, как обычно, трудно говорить – надо больше делать и воплощать в жизнь... Сейчас я полностью увлечена нашими театральными постановками и Творческим обьединением «Круг». Корабль спущен на воду, нужно, чтобы он отправился в плавание – востребованным, важным, красивым.
А личные планы – продолжать развиваться в тех направлениях, про которые я уже говорила – танцевать, писать, учиться новому...
РЗ: Ирина, одно из Ваших прекрасных стихотворений как нельзя лучше перекликается с названием нашего издания – «Радуга звуков» – надеюсь, вы не будете против, если мы откроем им Ваше интервью.
На примере этого стихотворения нельзя не отметить Ваше трепетное отношение к звуку – отношение, которое редко встретишь у нормально слышащих людей. Например, на своей страничке в Фейсбуке Вы пишете: «Никогда не слышала звука дротика, втыкающегося в дерево. Помню звук ножа, в детстве мы кидали ножики в заборы и в ветки... А вот звук дротика – совершенно незнакомый звук, но он будит что-то такое древнее и глубинное... Дартс – заразно и завораживающе!». Возможно, в этом секрет полноты жизни – ценить все, что было, любить свои воспоминания, даже то малое, что приносит нам жизнь, и именно из такого малого и вырастает великое? Ни для кого не секрет, что жизнь для людей с ограниченными возможностями представляет гораздо больший вызов, чем для всех остальных. Что Вы можете, как психолог, посоветовать тем, кто отчаялся? Как красота может спасти мир, даже если Ваш мир лишен красок и звуков?
И.П.: Люди, любите жизнь. Вам дано многое. Видеть. Слышать. Быть свободными в самореализации. Пользуйтесь этими дарами! И как в песне поется: «Призрачно все в этом мире бушующем, есть только миг, за него и держись. Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь». Я не слышу и почти не вижу, но в жизни всегда есть место смыслу. Как сказал великий Чжуан-цзы: «Научись видеть, где все темно, и слышать, где все тихо. Во тьме увидишь свет, в тишине услышишь гармонию».
Газета «Радуга звуков» от души благодарит Ирину за поистине замечательное вдохновляющее интервью!
Мари Анхелес Нарваэс: мне не нравится слово «инвалид»
Героиня интервью из нашего сегодняшнего номера, Ирина Поволоцкая, не единственная, кто осмелилась танцевать фламенко, имея нарушения слуха. Познакомьтесь с Мари Анхелес Нарваэс – известной испанской танцовщицей фламенко. Когда Мари было 6 лет, ей сделали укол антибиотика, и она потеряла слух. Сейчас у неё полностью утерян слух в правом ухе, в левом ухе слух частично сохранился, но, тем не менее, Мари не может слышать звук ниже 30 дБ. В 1990 году она поступила в Севильскую академию искусств, которую закончила в 1999 году, после чего стала первой в мире глухой танцовщицей, которая танцует с применением языка жестов.
Её визитной карточкой является весьма шокирующий номер «Продавщица билетиков счастья». По её мнению, именно фламенко очень хорошо перекладывается на язык глухих (фламенко как искусство состоит из трёх частей – пение, музыка и танец, все три равны по важности и значимости.) Так Мари берёт песню фламенко и руками переводит её на язык глухих во время танца.
Сейчас она признанная звезда в мире фламенко, часто выступает на фестивалях, ярмарках, других мероприятиях. Мари утверждает, что физическую недостаточность можно преодолеть «через любовь и страсть». «Часто случается, что такие трудности делают тебя сильнее. Мне было дико трудно, когда я только начинала заниматься в Академии, а затем шаг за шагом я достигла всего, что наметила. Мне не нравится слово «инвалид», оно какое-то болезненное. Выходя на сцену, я забываю обо всём. В искусстве эти физические барьеры или несущественны, или не являются препятствием». Таким образом, танец подарил Мари возможность полноценного общения с окружающими. Как же она танцует, не слыша ритма музыки? «Во-первых, я хорошо развила другие органы чувств – зрение и прикосновение. К тому же иногда я надеваю слуховой аппарат, но чаще просто ощущаю вибрацию через пол и таким образом придерживаюсь ритма. Ну и помимо прочего... я очень умная!», – резюмирует продавщица билетиков счастья и хохочет.
Помимо всего прочего, Мари можно назвать первой в мире ПЕВИЦЕЙ фламенко на языке глухих. Она помогает глухим людям понять и разделить её страсть. «Фламенко – это концентрированная страсть. Это насыщенные чувства. Я учу тексты песен наизусть, а затем перекладываю их на язык жестов и передаю через свои руки. Мне нравится думать, что я вкладываю душу в искусство».
Чего бы ей больше всего хотелось? Чтобы её работа и усилия получили признание и «просто понравились зрителям».
Сама Мари каждый день покупает один счастливый билетик. Она верит в удачу.
