Музыка как язык
Считается, что для того, чтобы стать специалистом в какой-либо области знания, хорошим лыжником, игроком в нарды или музыкантом, летчиком или пловцом, необходимо 10 000 часов практики, обучения и подготовки. Рассмотрим, как постоянное слушание музыкальных произведений влияет на развитие процесса слушания у музыкантов. Оказывается, что за то достаточно долгое время, которое человек профессионально занимается музыкой, его мозг претерпевает изменения!
«Побочным» следствием такого гигантского количества учебных часов становится то, что мозг музыканта подвергается «принудительной слуховой реабилитации»: он начинает реагировать на музыку нетипичным способом, не так, как это делает мозг непрофессионала. После 10 000 часов обучения мозг музыканта в буквальном смысле слова начинает присваивать значение музыкальным звукам, и они перестают быть фоновым шумом. Музыкант слышит минорные аккорды, мажорные аккорды, тональные изменения и прочее и часто может повторить то, что услышал, наизусть. И действительно, большинство музыкантов могут слышать, интерпретировать и исполнять музыкальные произведения при помощи внимательного слуха. Для них музыка является абсолютным языком (подобно языку жестов, который является реальным и значимым языком для тех, кто свободно им владеет). И мозг музыканта присваивает значение музыкальным звукам так же, как мозг простого человека присваивает значение традиционной речи и другим окружающим звукам.
Пределы и ограничения
Аудиологи изучают явление звука достаточно поверхностно, лишь в той части, которая касается медицины и диагностики слуха. Они измеряют показатели распознавания слов и/или пороги восприятия речи в тишине (однако это не та проблема, на которую обычно жалуется пациент!), а также регистрируют рефлексы, тимпанограммы и отоакустическую эмиссию. Именно на основе этих аудиометрических измерений специалисты оценивают, диагностируют и лечат слабослышащих людей.
Все перечисленные выше измерения и протоколы были разработаны по рациональным и обоснованным медицинским/диагностическим/аудиологическим соображениям, однако они не учитывают практических слуховых требований и способностей наших пациентов. То есть стандартные тестовые протоколы не включают в себя измерения речи в шуме или другие измерения, которые определяют и измеряют «функциональный» слух. К сожалению, не существует и кодов СРТ (текущей процедурной терминологии), которые обеспечивали бы измерение и сравнение результатов тестов в шуме для разных технологий, чтобы помочь решить, какой протокол/алгоритм является лучшей стратегией для конкретного клиента. Наиболее распространенной жалобой пациента с самой типичной сенсоневральной потерей слуха является плохое понимание речи в шуме. До сих пор очень мало специалистов по слуху регулярно оценивают способность понимать речь в шуме, им приходится «выводить» эту способность на основе аудиограммы и других диагностических измерений. Однако корреляция между типичной умеренной сенсоневральной потерей слуха и способностью понимать речь в шуме близка к нулю. Иными словами, измерения от 6 до 10 тональных порогов слышимости сами по себе (250, 500, 750, 1000, 1500, 2000, 3000, 4000, 6000 и 10000 Гц) не скажут специалисту ничего, кроме вида и степени потери слуха.
Пороги слышимости и типичные аудиологические измерения хороши для таких медицинских/ диагностических/аудиологических запросов, как: 1) имеется ли заболевание уха? 2) нужно ли направить пациента к врачу? 3) имеется ли опасное состояние? Но все вышеприведенные типичные аудиометрические измерения ничего не говорят о том, как взаимодействуют оба уха и мозг.
Музыка и речь
Человеческая система слуха максимально воспринимает (слышит) и понимает (слушает и присваивает значение) звуки, высота которых соответствует человеческому голосу. То есть слуховой проход уха взрослого человека имеет максимальный резонанс между 2500 и 3000 Гц, а самые важные речевые звуки, которые создаются человеческим голосом (т.е. вторая форманта или F2), также находятся в районе от 2500 до 3000 Гц. Можно сказать, что человеческое ухо развилось в процессе эволюции до максимального восприятия человеческого голоса или что человеческий голос развился до произношения таких звуков, которые может максимально воспринимать наша слуховая система. Как бы то ни было, можно утверждать, что человеческий голос – самый важный звук, который мы слышим.
Если бы мы занялись сравнением и детальным изучением спектрального содержания речевых звуков, то мы бы отметили, что 71% всех речевых звуков превышает 1000 Гц. Предположу, что все специалисты по слуху знают это, и справедливо сказать, что каждый из них пользуется этой информацией, консультируя пациентов с высокочастотной потерей слуха. Однако большинство специалистов по слуху гораздо реже знают о том, что 72% основных частот музыкальных нот или стандартного пианино с 88 клавишами находятся ниже 1000 Гц. Можно сказать и о том, что большинство значимой высокочастотной информации, внедренной в речь, делает речь высокочастотным явлением (71% всех речевых звуков выше 1000 Гц), в то время как музыка представляет собой низкочастотное явление (72% основных частот с басовой части клавиатуры ниже 1000 Гц).
Пределы аудиограммы: невидимая потеря слуха
Так как аудиограмма считается золотым стандартом слуховых тестов, большинство специалистов по слуху не смотрят дальше нее, разбирая жалобы пациентов на понимание речи в шуме и/или на слушание. То есть дети, которые успешно проходят тональный скрининг, редко получают преимущества дополнительных аудиологических тестов, таких как речевые тесты в шуме или пространственные тесты, которые оценивают их способность определять, из какой точки пространства доносится звук (пространственный слух). В частности, когда ребенок успешно проходит тональный скрининг (конечной его целью является результат «прошел», означающий, что никаких дополнительных тестов больше не нужно, или «не прошел» – с последующей рекомендацией для дальнейшей диагностики) и считается, что у него нормальный слух, в тандеме с нормальной аудиограммой у него может присутствовать невидимая потеря слуха.
Это значит, что если бы проверка слуховой системы была проведена глубже и тщательнее (оба уха и мозг, работающие в виде единой системы), специалисты могли бы обнаружить нарушение из спектра слуховой невропатии, или нарушение центральной слуховой обработки, или нарушение пространственного слуха, которые часто сочетаются с нормальным слухом! Кроме того, оценивая слуховую систему в процессе повседневного слуха (слушание речи в шуме), аудиологи могут обнаружить существенные недостатки в том, как мозг обрабатывает речь в шуме, несмотря на нормальный слух. Это часто выходит за пределы ожидаемых трудностей, связанных с умеренной сенсоневральной потерей слуха.
Пределы аудиограммы: музыка
Большое значение имеет тот факт, что 250 Гц являются самым низким тоном, который обычно проверяется при аудиометрии. Однако эти же 250 Гц фактически являются нотой «до» первой октавы на клавиатуре пианино. Таким образом, стандартная аудиограмма абсолютно игнорирует (а не представляет) звуки в басовой части диапазона фортепиано.
Аудиограмма служит превосходным диагностическим инструментом для заболеваний уха, но она ничего не говорит нам о функциональном слухе человека или о том, как мозг пациента реально воспринимает музыку или речь в шуме и о других процессах слухового восприятия, имеющих отношение к обработке слуховых образов. Иными словами, корреляция между умеренной сенсоневральной потерей слуха и способностью человека понимать речь в шуме приближается к нулю.
Чтобы узнать о способности человека понимать речь в шуме, ее нужно проверить. Ее нельзя вывести на основе аудиограммы. Однако есть и хорошая новость: она заключается в том, что способность понимать речь в шуме легко и эффективно определяется с помощью речевых тестов в шуме.
Американский аудиолог Дэниэл Финкельштайн писал, что лауреат Нобелевской премии экономист Дэниэл Канеман определяет свой великий интеллектуальный прорыв как «понимание того, что эксперты в области социальных наук (включая экономистов и специалистов по слуху) слишком часто полагаются на исследования с использованием образцов, которые слишком малы, отчего они приходят к в высшей степени недостоверным выводам…». Поясним на следующем примере.
Допустим, что аудиологи проводили бы пороговые тесты на частотах 250, 500, 750, 1000, 1500, 2000, 3000, 4000, 6000 и 8000 Гц. Это давало бы 10 точек, которые теоретически могли бы представлять пороги слышимости во всем спектре человеческого слуха величиной 19 980 Гц (20 000 минус 20). Однако этот образец был бы не просто недостаточным на уровне 0,0005%, но и имел бы большие пробелы в репрезентативности, такие как всего две точки между 4000 и 6000 Гц. Конечно, можно заявить, что люди воспринимают всего 1400 высот в диапазоне от 20 до 20 000 Гц. Но даже учитывая эти 1400 высот и используя стандартную поведенческую статистику (альфа-уровень 5% и доверительная вероятность 95%), специалистам понадобились бы 302 измерительные точки, чтобы реально оценить слуховые способности данной выборки населения. А их всего 10!
Такой вывод вовсе не является призывом к тестированию всех частот от 20 до 20 000 Гц! Однако он заставляет задуматься над тем, что специалисты по слуху часто проводят недостаточно тестов или собирают недостаточно данных, чтобы должным образом определить, что люди на самом деле воспринимают посредством слуха. Кроме того, существует вполне справедливое мнение, что диагностический набор тестов идеально подходит для диагностики, но не очень представляет то, что слушает мозг пациента. Конечно, не следует применять поведенческую статистику для человеческого слуха по многим причинам, однако должно быть понятно следующее: специалисты измеряют лишь крохотную часть слуха посредством стандартной аудиометрической диагностики и редко диагностируют слуховую способность пациента. Между тем самая типичная жалоба, с которой пациент приходит на прием к аудиологу, – ухудшение слуховой способности на фоне шума.
Курица или яйцо? Музыка или речь?
До сих пор достоверно неизвестно, что появилось первым – музыка или речь. Ученые Неврологического института Сан-Диего считают, что музыка раскрывает архаичную до-когнитивную часть мозга. По их мнению, Чарльз Дарвин «утверждал, что наши древние предки пели песни о любви друг к другу еще до того, как мы научились говорить членораздельным языком». Они же заявляют, что музыкальные способности имеют и другие биологические виды. Например, некоторые обезьяны распознают диссонирующие тона, а многие птицы используют сложные образцы ритма и высоты. Некоторые попугаи двигаются в такт с ритмом. Таким образом, похоже, что музыка все же является первичной. Вне всякого сомнения, музыка и музыкальность существуют и в отсутствие речи, что может означать, что она появилась первой… но где доказательства?
Специалисты факультета теории и композиции музыкального колледжа Шеперда пришли к выводу, что музыка лежит в основе способности к овладению языком. Они утверждают, что язык представляет собой подмножество музыки. Кроме того, они пишут, что «устная речь – это особый вид музыки», а значит, музыка появилась первой, и язык возник из музыки. Отчасти эта гипотеза основывается на концепции о том, что младенцы слышат звуки и различают звуки речи, такие как ее более музыкальные аспекты. Следует отметить, что американские преподаватели описывают музыку как «творческую игру со звуком» и заявляют, что музыка привлекает внимание к акустическим характеристикам звука без какой-либо «справочной функции». По их словам, нормально развивающиеся дети обычно воспринимают речь как преднамеренное и повторяющееся вокальное исполнение. Вначале они слушают эмоциональное содержание, а также ритмическое и фонематическое, а смысл слов приходит позже.
Вундеркинды и музыка
Интересно, что вундеркинды чаще всего проявляют свои особые умения в музыке (или математике и искусстве). Кроме этого, они всегда демонстрируют потрясающую рабочую память, но не IQ. Ученые, занимающиеся вопросами взаимодействия слуха и языка, сообщают о том, что рабочая память контролирует внимание и обработку информации. И действительно, рабочую память можно рассматривать как «когнитивное жонглирование в реальном времени» или как способность разума одновременно управлять и обрабатывать слух и слушание, а также получать и хранить информацию. Разумеется, сведения, которые чаще всего обрабатывают музыкальные вундеркинды, являются слуховыми, и это может свидетельствовать о том, что есть нечто особенное в том, как у некоторых людей мозг «читает» и расшифровывает музыку.
Заключение
Взаимосвязь между речью и музыкой основана на многочисленных общих сходствах и различиях восприятия и обработки. Только лишь с помощью аудиограммы невозможно определить способность конкретного человека понимать речь в шуме: для этого необходимы дополнительные исследования. Речь и музыка сложны и динамичны, хотя они взаимодействуют акустически и перекрывают друг друга в спектральном содержании, их следует оценивать, диагностировать и лечить как отдельные акустические явления (возможно, взаимодополняющие друг друга). Именно так специалисты сегодня работают со своими слабослышащими пациентами, музыкантами и коллегами.
Журнал «The Hearing Review» № 7 за 2014 год
