Г-н Копиц, помимо многолетних исследований в области музыкальной психологии, Вы интенсивно изучаете пение футбольных фанатов. Что побудило Вас заняться такой необычной проблематикой?
Р.К.: Мое увлечение началось на Чемпионате мира по футболу в 1990 году. До этого времени я не интересовался футболом. В одной из пиццерий, куда я зашел перекусить, транслировалась первая игра. Все помещение заполнял шум стадиона, и я, как музыкант и психолог, неожиданно обратил внимание на то, что это была не просто шумовая завеса. Поющие фанаты на трибунах явно следовали какому-то ритуалу. Все развивалось планомерно, как на концерте. Это и стало импульсом к исследованиям пения фанатов и чуть позже – к написанию книги, описывающей этот процесс. После ЧМ я впервые отправился на стадион – с блокнотом, секундомером и диктофоном. Я был очарован необычной атмосферой и эмоциями, которые она во мне вызывала. Пение тысяч фанатов – своеобразное «акустическое насилие», порой оно достигает уровня взлетающего реактивного самолета. Я не мог противиться этой голосовой власти. Ты ощущаешь себя частью массы, чувствуешь себя растворенным в ней. Кожа покрывается мурашками, это и очарование, и угроза одновременно. На меня все это произвело огромное впечатление.
Меня удивило еще и то, что жизнь фаната никоим образом не подразумевает отдыха и расслабленности во время матча. Интересные моменты игры лучше было бы наблюдать по телевизору, однако фанаты на стадионах готовы к любым неудобствам: мерзнуть зимой на открытых трибунах, следовать за любимой командой на все выездные игры.
Собираться с друзьями и вместе петь – явление, не характерное для нашего времени. При этом Вы называете пение фанатов самой распространенной массовой культурной традицией современности. Что толкает людей на такие неординарные поступки?
Р.К.: Мотивацией в данном случае становится такой феномен массовой психологии, как деиндивидуализация. Она имеет нечто общее с нашей эволюционной памятью. С незапамятных времен человек ощущает присущие ему достоинства только в обществе. Мы проявляем сильную тенденцию к образованию групп, которые становятся своеобразными успешными моделями нашей эволюционной истории. В ней мы чувствуем себя уверенно, надежно защищены от окружающего мира и становимся одним целым с единомышленниками. Это явление можно наблюдать во время массовых спортивных соревнований. С одной стороны, в группе мы чувствуем себя настолько сильными, что думаем, что можем влиять на игру и контролировать ее ход. С другой, мы расслабляемся внутренне, снижаем привычный контроль поведения. Мы готовы совершить такие поступки, на которые никогда бы не решились при других обстоятельствах.
Например, поем во все горло? Как это влияет на болельщиков?
Р.К.: Пение и танцы создают хорошее настроение. «Еще один, забей еще один» – вот типичная «кричалка», предназначенная для того, чтобы как можно дольше сохранять состояние эйфории, которую гол вызывает у фанатов. Пение также помогает отграничить свою группу от других: «Здесь правит BVB!». Это немного похоже на то, как собака метит территорию. С помощью песен болельщики «распределяют» территорию стадиона.
В коллективном пении на стадионе можно выделить целый ряд функций. Во-первых, оно используется как своеобразный вентиль для спуска эмоционального напряжения, во-вторых, является символом победы своей команды и восхваляет мастерство игроков, в-третьих, это клятва верности клубу, а также способ оскорбления противника.
Как давно на стадионах начали петь?
Р.К.: Фанатские выходки и дикие выкрики известны еще со времен гладиаторских боев и гонок колесниц. Хотя, вероятнее всего, там еще не пели, а просто ритмично кричали. В Германии, например, в 1950-х годах первоначально звучали только рукоплескания, свистки и завывания. В лучшем случае после одержанной победы болельщики могли затянуть старую карнавальную песню: «Еще никогда не было такого чудесного дня…». Современное же пение фанатов зародилось в Англии. В 1960-е годы там перед началом игры пели религиозные гимны, например: «Пребудь со мной». Однако гимном-прародителем фанатского пения считается «Ты никогда не будешь гулять один» британской группы «Джерри и попутчики», которая в 1963 году впервые прозвучала на стадионе Ливерпуля.
Карнавальная песня и религиозный гимн. Современный репертуар фанатов весьма разнообразен и базируется на самых разных источниках?
Р.К.: В музыкальном отношении футбольные фанаты всеядны, они бесцеремонно «присваивают» популярные мелодии. Если раньше это были народные или светские песни, то сегодня диапазон простирается от оперных мелодий, немецких шлягеров и поп-музыки до карнавальных песен и заставок к детским телесериалам, таким как «Флиппер» или «ПеппиДлинныйЧулок». Как правило, это мелодии, которые хорошо знакомы не одному поколению болельщиков.
Даже подростки сегодня споют скорее мелодию Тони Маршалла, чем Бритни Спирс. При пении шлягер 1970-х годов дает больше эмоций, чем поп-музыка последних лет. Кроме того, такой консервативный выбор песен – своеобразная самозащита. Ведь культура пения фанатов передается исключительно в устном виде, она будет существовать лишь в условиях музыкальной стабильности.
Каким критериям должен удовлетворять настоящий стадионный хит?
Р.К.: Какого-либо одного «хит-фактора» не существует. Для стадиона подходят короткие и простые мелодии, которые можно напевать после однократного прослушивания: «Мы поем Бохум, Бохум, Вторую лигу. Как здорово вас больше никогда не видеть…». Спеть эти слова на мелодию титров к «Флипперу» очень просто.
Обычно это короткие мелодии, и лишь в исключительных случаях песни поют целиком. Они, как правило, имеют небольшой голосовой диапазон и простую мелодию, чтобы их могли исполнять болельщики с любым уровнем вокальной подготовки. Текст в таких массовых песнопениях значит гораздо больше. Например, для возникновения новой песни часто достаточно имени забившего гол игрока. Вместо «Вамос а ла плайя» поют «Бруно Лаббадиа» – и вот уже готова новая песня.
Удалось ли Вам во время исследований в Бундеслиге обнаружить региональные различия?
Р.К.: Очень мало, потому что, в первую очередь, там существует много общего. Футбольные матчи высших лиг – всегда концерты под открытым небом. У каждого клуба свои песенные альбомы, обычно по 50-60 мелодий. Их поют как на севере, так и на юге, и всегда в мажоре. Кроме этого, песенный репертуар обычно следует правилу: твердое ядро, мягкая оболочка. Это значит, что самые верные фанаты имеют репертуар, состоящий из 30-50 песен, которые они постоянно используют и очень редко меняют на новые. Что касается активности, то наши исследования выявили региональные различия. Так, например, самыми активными оказались фанаты Мюнхенской «Баварии», которые за 1 минуту успевают спеть 1,3 песни (!). Далее следуют фанаты Кельна, у которых 1,1 песня в минуту, и дортмундцы – 0,9 песен в минуту. Существование полноценных гимнов предусматривает наличие высокой клубной культуры среди его участников, которая встречается не всегда. Например, в Дортмунде с незапамятных времен поют «Мы прочно и верно держимся вместе» – марш 1934 года. Но подобная традиция – редкое исключение.
Вы утверждаете, что на стадионе действует ряд неписаных правил. Общее пение подчиняется собственному порядку…
Р.К.: Да. Во время игры могут устраиваться настоящие инсценировки, расписанные фанатами по минутам. В каждой группе болельщиков есть свой запевала. Эти люди, как правило, имеют большой авторитет среди членов фан-клуба. Обычно их зовут RWE-Лотар или Шальке-Вилли. Они всегда присутствуют на стадионе, независимо от того, где играет команда, знают наизусть все песни клуба. Если песню затянет зритель, не имеющий статуса запевалы, как правило, ее никто не подхватит. Такому «смельчаку» даже могут указать на «бестактность».
Запевала находится в постоянном контакте с игровым полем и болельщиками. Он должен следить за ходом игры, чтобы вовремя начинать петь в зависимости от ситуации. Вокруг него образуется постоянное ядро, так называемые «ультра», которые тоже обязательно присутствуют на каждом матче. Всего через несколько тактов песня начинает распространяться из этого ядра и примерно через 15 секунд поют уже все болельщики.
С чем связано то, что такой огромный хор, который по большей части состоит из непрофессионалов, может создавать впечатление стройного пения?
Р.К.: То, что мы распознаем мелодию все зависимости от качества ее исполнения, заслуга нашего мозга. Он отфильтровывает конечную мелодию из множества тонов. Существуют разные по степени сложности напевы. Нижний уровень – самые простые свистки и крики. Следующая ступень – ритмичные аплодисменты. На третьей располагаются короткие запевки: «Юр-ген-Клин-сман!». И лишь на четвертой ступени находятся длинные песни: «Никогда Вторая лига, никогда, никогда!».
А как насчет пения на международных чемпионатах? Его можно назвать чемпионским?
Р.К.: С музыкальной точки зрения чемпионаты мира по футболу скорее являются «диетическими блюдами». Здесь собирается меньше настоящих фанатов, готовых неделя за неделей сидеть на своем стадионе и оттачивать вокальное мастерство. На ЧМ приезжают в первую очередь богатые люди. На Чемпионате мира 2006 года мы не смогли насчитать и дюжины песен у немецких болельщиков. Не слишком порадовали и болельщики других команд. Англичане пели «Боже, храни королеву», швейцарцы – «Вперед, Швейцария!», и лишь корейцы приятно удивили собственной версией гимна «Прекрасные божьи искры». Болельщики других лиг на крупных спортивных мероприятиях практически себя не проявляют.
Если вспомнить о Чемпионате мира 2010 года в Южной Африке, то этому можно скорее порадоваться. Вувузелы раздражали на каждой игре и были одним из самых обсуждаемых предметов в СМИ…
Р.К.: Их можно назвать катаклизмом песенной культуры на стадионе. Вувузелы, которые, кстати, не имеют ничего общего с африканской музыкой, маскируют очень широкий спектр звуков от 220 до 15 000 Гц. Тем самым они в зародыше убивают любую другую музыкальную инициативу в отличие от обычных инструментов, которые имеют лишь небольшой частотный диапазон. К этому следует добавить уровень звукового давления примерно 115 дБ и постоянную высоту тона. Акустическое ощущение схоже с тем, что возникает при очень громко работающем пылесосе или бесконечном гудке автомобиля. Настоящий стресс для нашего слуха, который любит разнообразие.
Но и без вувузел песенной культуре приходится нелегко. В качестве примера я могу привести полуфинал 2006 года. Тогда Германия проиграла Италии. Зрители на стадионе приуныли. Им хотелось плакать, ну или в крайнем случае петь. Однако на стадионе вовсю гремело «Ты никогда не будешь гулять один» на предельной громкости. Петь в таких условиях, согласитесь, невозможно, потому что тот, кто хочет музицировать, должен слышать не только себя, но и других.
Последний вопрос: влияет ли пение фанатов на результативность игры? Можно ли назвать вокальную поддержку полноправным «двенадцатым игроком»?
Р.К.: К сожалению, здесь выводы ученых скорее разочаровывают. Громкая реакция публики повышает результативность игры лишь тогда, когда речь идет о выносливости и моральном настрое футболистов. Совсем другой эффект возникает во время сложных моментов игры, например, при быстрой комбинации или спонтанном финте. Здесь акустический фон скорее мешает, чем помогает, и может даже стать причиной ошибочных пасов игроков. Аналогичная ситуация возникает при выполнении задачи, требующей повышенного внимания.
Таким образом, с точки зрения спортивной психологии рекомендуется при атаке собственной команды сидеть тихо, а шуметь лишь тогда, когда противник прорывается к вашим воротам. Однако фанаты, как и прежде, будут считать, что их голоса могут изменить ход игры, а 80% игроков утверждают, что эта голосовая поддержка им помогает. Хотя в этом есть противоречие, но именно поэтомунам и нравится спорт.
